Мысли вслух, Стихи о войне Опции

[egorow]

Петерго́фский деса́нт — 5 октября 1941 года. К 7 октября практически весь личный состав десанта погиб, выжило лишь несколько человек.

Снова ветер осенний кружит по безлюдным садовым аллеям
Снова старая рана болит, снова сердце о прошлом жалеет,
И торопится память назад, и уносит ее непогода
В Ленинград, в Ленинград, в Ленинград октября 41-го года.

Снова видится мне наяву и во сне, в злую ночь уходящая рота,
Петергофский десант, петергофский десант военморов Балтийского флота.

В тишине из залива они шли на шлюпках к германскому зверю
С катеров не включая огни прямо в воду и дальше на берег,
Шли на смерть и в бессмертие шли краснофлотцы - братки из Кронштадта
Духом сильные богатыри - и надежда и цвет Ленинграда.

Петергофский десант, петергофский десант с кораблей уходящие роты,
Петергофский десант, петергофский десант - золотая морская пехота.

"800" было их, "800" и врагов перед ними армада,
Но страна их на подвиг звала и вели их любовь и отвага,
И далеких любимых глаза, и сестренок заплаканных лица,
И весенних небес бирюза, и по летнему небу зарницы.

Шли вперед под кинжальным огнем в бескозырках и черных бушлатах
В Нижний парк, в Монплезир, а потом по пятам отступающих гадов;
К центру города рвались братки, не надеясь на близкую помощь,
В рукопашном бою на штыки поднимая фашистскую сволочь.

Одному лишь спастись довелось: от братишек донес с того света
Юнга-мальчик, балтийский матрос до своих правду горькую эту,
И поведал парнишка с тоской как геройски братки погибали,
Как гранату сжимая рукой вместе с немцем себя подрывали.

Как наверх по ступенькам бежал политрук - дядя Миша с гитарой,
Как споткнулся и навзничь упал окровавленный и бездыханный,
Как гвоздил старшина молодой немчуру пулеметным прикладом,
Как кишки волочил за собой, закрывая их мокрым бушлатом.

Поясные снимали ремни и тяжелыми пряжками дрались,
Грызли фрицев зубами они и на извергов грудью бросались,
А потом когда боезапас весь иссяк, моряки написали
Кровью алою: "Пойте о нас!" на округлой фонтанной скрижали

Изувеченных, полуживых и несдавшихся как их пытали,
Как захваченных мучили их, как им звезды на лбах вырезали,
Оскопляло красивых зверье, ненавидело их и боялось
Им - героям - почтенье мое, в память их эта песня слагалась.

Петергофский десант, петергофский десант 41-го черного года,
Петергофский десант, петергофский десант, не вернувшийся к нам из похода

Петергофский десант, петергофский десант и залива холодные воды,
Петергофский десант, петергофский десант - кровь и гордость Балтийского флота

Харчиков Александр - Петергофскому десанту

[egorow]

10 марта (26 февраля) 1904 года. В неравном бою с превосходящими силами японцев погиб эскадренный миноносец «Стерегущий».

Роняет золотые листья клен
В аллею сада с памятником рядом,—
Здесь в бронзу и гранит запечатлен
Бессмертный подвиг.
Осень Ленинграда
Кладет цветы к нему на пьедестал.
Остановись, моряк, в поход идущий:
Здесь на века, как символ славы встал
На якорь гордость флота — «Стерегущий».
Увидишь ты матросов — двух друзей...
Нет! Лучше смерть, а не позор плененья —
Во имя чести родины своей
Они открыли клапан затопленья.
Последние минуты до конца...
Умолкли залпов гулкие раскаты...
Враг не сломил их гордые сердца,
И море рвется к ним в иллюминатор.

Николай СНЕГИРЕВ Бронза

[egorow]

11 марта 1943 года приказом НКО создан 30-й Уральский добровольческий танковый корпус.
На фото экипаж танка ИС-2 из состава 62 ГвТТП ведёт огонь с безопасного расстояния по выявленным расчётам с фаустпатронами. Данциг, 1945-й год

Пусть знают фашисты, кто с нами знаком,
Танкисты не любят шутить с огоньком.
От наших орудий, от пуль и огня
Врага не спасает стальная броня."

А. Фатьянов

Нас Отчизна к оружию призвала
Защищать жизнь, свободу и честь.
И пошли добровольцы Урала
В грозный корпус, неся врагу смерть
За Отчизну, за Родину,
За советский наш строй,
Добровольческий грозный
Уральский танковый корпус, в бой!
Как родных нас в поход собирали,
Пушки, танки народ покупал,
Снаряжение добротное дали —
Всем снабдил нас могучий Урал.
За Отчизну, за Родину,
За советский наш строй,
Добровольческий грозный
Уральский танковый корпус, в бой!

[egorow]

21 октября 1919, года в Копорской губе, напротив Устьинского мыса, выполняя приказ, на минах погибли эскадренные миноносцы молодой республики Советов: «Гавриил», «Константин» и «Свобода». Всего на трёх кораблях погибло 484 человека.

Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.

"Команда, во фронт! Офицеры, вперед!"
Сухими шагами командир идет.

И слова равняются в полный рост:
"С якоря в восемь. Курс - ост.

У кого жена, брат -
Пишите, мы не придем назад.

Зато будет знатный кегельбан".
И старший в ответ: "Есть, капитан!"

А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.

"Не все ли равно,- сказал он,- где?
Еще спокойней лежать в воде".

Адмиральским ушам простукал рассвет:
"Приказ исполнен. Спасенных нет".

Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.

Николай Тихонов Баллада о гвоздях

[egorow]

Один чудак с лицом фальшиво-грустным,
«ютясь» в салоне своего «Порше»,
Сказал: "Мне стыдно называться русским.
Мы – нация бездарных алкашей."
Солидный вид, манера поведения –
Всё дьяволом продумано хитро.
Но беспощадный вирус вырожденья
Сточил бесславно всё его нутро.
Его душа не стоит и полушки,
Как жёлтый лист с обломанных ветвей.
А вот потомок эфиопов Пушкин
Не тяготился русскостью своей.
Себя считали русскими по праву
И поднимали Родину с колен
Творцы российской мореходной славы
И Беллинсгаузен, и Крузенштерн.
И не мирясь с мировоззреньем узким,
Стараясь заглянуть за горизонт,
За честь считали называться русским
Шотландцы –Грейг, де Толли и Лермонт.
Любой из них достоин восхищенья,
Ведь Родину воспеть – для них закон!
Так жизнь свою отдал без сожаленья
За Русь грузинский князь Багратион.
Язык наш –многогранный, точный, верный –
То душу лечит, то разит, как сталь.
Способны ль мы ценить его безмерно
И знать его, как знал датчанин Даль?
Да что там Даль! А в наше время много ль
Владеющих Великим языком
Не хуже, чем хохол Мыкола Гоголь,
Что был когда-то с Пушкиным знаком?
Не стоит головой стучать о стенку
И в бешенстве слюною брызгать зря!
"Мы-русские!" - так говорил Шевченко.
Внимательней читайте Кобзаря!
В душе любовь сыновнюю лелея,
Всю жизнь трудились до семи потов
Суворов, Ушаков и Менделеев,
Кулибин, Ломоносов и Попов.
Их имена остались на скрижалях
Как подлинной истории азы.
И среди них как столп -старик Державин,
В чьих жилах кровь татарского мурзы.
Они идут – то слуги, то мессии,
Неся свой крест на согбенных плечах,
Как нёс его во имя всей России
Потомок турка адмирал Колчак.
Они любовь привили и взрастили
От вековых истоков и корней.
Тот -русский, чья душа живёт в России,
Чьи помыслы - о матушке, о ней.
Патриотизм не продают в нагрузку
К беретам, сапогам или пальто.
И коль вам стыдно называться русским,
Вы, батенька, не русский. Вы – никто!!!

Автор: Константин Фролов-Крымский

[egorow]

10-й гвардейский добровольческий танковый Львовско-Уральский Краснознаменный, орденов Суворова и Кутузова корпус

Старый снимок
Нашел я случайно в столе
Среди справок
В бумажной трухе, в барахле.

Старый снимок далеких,
Но памятных лет.
Ах, каким я красивым
Был тогда на земле!

Шлем ребристый кирзовый
Да чуб в три кольца,
Зубы белой подковой,
Веснушки, что солнца пыльца.

Не целован еще
И ни разу не брит,
Крепко через плечо
Портупеей обвит.

Вдаль гляжу я веселый,
Прислонившись к броне,
Среди сосен и елок,
На великой войне.

Светит солнце на траках,
Дымится броня.
Можно просто заплакать,
Как мне жалко меня.

Время крепости рушит,
А годы летят...
Ах, как жаль мне веснушек
Ржаной звездопад!

1957 Сергей Орлов.

[egorow]

Даманский. 15.03.69 в 17:00 в нарушение указания Политбюро ЦК КПСС , по приказу командующего войсками КДВО генерал-полковника О. А. Лосика был открыт огонь из РСЗО «Град»- этим бои были закончены...

В окруженьи Уссури-реки,
Дивный остров ,как гордый корабль,
По-китайски его нарекли,
Под расчёты снарядных парабол,
Был сражён капитан корабля,
Оставаясь навечно старлеем,
Белый остров -ни право, ни лево руля...
Чей же флаг над заставой алеет?...

А в кремлёвских мозгах паралич,
"Провокациям не поддаваться!",
Да неужто забыл ты, Ильич,
Как война началась с провокаций!
Время армию в дело ввести,
Пограничникам не удержаться.,
Мы их бьём , и потери один к десяти,
Только это ничто для китайцев.

Сколько сгинуло славных ребят,
А в столице играются в прятки,
И ответственность взял на себя,
Боевой генерал без оглядки!
И нарушив преступный приказ,
Залпы грянули грозным раскатом!
Сберегало Россию от смерти не раз -
ЭТО ГЛАВНОЕ ПРАВО СОЛДАТА!

И со всех кораблей, частей, застав,
И даже из гауптвахт-
РапортА и рапОрты .Личный состав
Очередью в штабах.
"Воинский долг и гражданский,
Зовёт затушить пожарище!
Переведите меня на Даманский,
Заменить погибших товарищей!"

Игорь Сивак

[egorow]

Опять жара под пятьдесят
Пески взметнулись, и висят
И лезешь в бронетранспортер
Как в полыхающий костер
Выхватывая из огня
Боекомплект шестого дня
А сколько их еще
Спроси пустыню

Шесть дней назад сказал комбат
Разведка видела отряд
Прет от границы прямиком
Наверно коротко знаком
С оазисами на пути
А мы должны его найти
А сколько их еще
Спроси пустыню

Гудят вертушки день и ночь
Они хотели нам помочь
Да разглядишь ли свысока
Среди проклятого песка
Где разбежались и легли
Десяток тех, что ближе шли
А сколько их еще
Спроси пустыню

Во флягах кончилась вода
Подбросят небом, не беда
Беда, что бьют из кишлаков
Они чужие средь песков
Там богатеи правят всласть
Плевать им на Кабул и власть
А сколько их еще
Спроси пустыню

Шесть дней в песках искали тень
седьмой удачней выпал день
Задул нам в лица наконец
Не пыльный ветер, а свинец
С бархана, с гребня, с бугорка
Ударили три ДШК
А сколько их еще
Спроси пустыню

Прошла минута или час
Какая разница для нас
Когда окончен разговор
И тащишь в бронетранспортер
Перехвативши за приклад
В тебя стрелявший автомат
А сколько их еще
Спроси пустыню

Текст песни Михаил Муромов - Спроси пустыню

[egorow]

Среди названий славных и наград,
Которыми особенно гордятся,
Есть огненное слово: Танкоград,
Есть боевое званье: Танкоградцы!

Трактор `С-80`

Есть вещи, знаменующие время.
Скажи, допустим, слово "броневик" -
И пред тобой гражданская, да Кремль,
Да в пулеметных лентах большевик.

Скажи "обрез" - и, матюги обруша,
Махновщина средь зелена вина!
А в милом русском имени "Катюша"
Дохнет Отечественная война.

Тут в каждой вещи - дума и характер.
В любой подробности оттенок свой:
Вот я гляжу на этот синий трактор,
На флаг его, задорный, заревой,

На гусеничьи ленты в курослепе,
На фары, где застряли ковыли,
На мощное стекло, в котором степи
Как будто сами карту обрели,

И думаю о том, что в этой вещи,
Со стенда залетевшей в глухомань,
Не только мира радостные вести -
Победы отшлифованная грань.

Илья Сельвинский.

[egorow]

На улицах Праги, 1945 год

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

Семен Гудзенко